Ильгиз Фазулзянов и Николай Матвиенко.

О творчестве великого мастера современного ювелирного искусства.

Николай Матвиенко. Я обратил внимание, что все ваши изделия имеют имя. Это очень хорошо, потому что это идентификационный код, который нельзя повторить. И это очень здорово. И на вашем сайте я видел изделия, которые имеют имя, которые наложены на музыку и сопровождаются поэзией. Это очень интересный и правильный подход. Как у вас это получилось?

Ильгиз Фазулзянов. Все изделия рождаются на каких-то определенных эмоциях, и они пробуждают какие поэтические произведения, музыку, какое-то настроение, какие-то природные ситуации. Поэтому они переносятся не только в изделие, но и в само название. Это все объединено в одно целое и по-другому быть не может.

Николай Матвиенко. Это сейчас так случилось, или это произошло 25 лет назад?

   

Ильгиз Фазулзянов. Это всегда так было. Понятно, что в первые годы, когда шло становление бренда, вначале было изучение технологий ювелирного ремесла, а потом, когда я овладел всеми навыками ювелирного ремесла, мне надо было черпать какую-то информацию эмоциональную, потому что эмоции надо было фиксировать в свои работы.

Николай Матвиенко. Вы даете советы мастерам, которые делают свои работы давать им имена?

Ильгиз Фазулзянов. Конечно. Конечно. Я советую начинать из собственных своих эмоциональных идей, каких-то мыслей. Сначала появляется какая-то идея, мысль, потом это варится в каких-то эмоциях. Потом появляется изделие. Просто так нарисовать какую-то красивую линию, это не для художника, это для массового производства. Все таки, если вы называете себя художником – эмоции должны идти впереди.

   

Николай Матвиенко. Немножко пред истории.
Почему Ильгиз? Почему Николай Матвиенко?

Еще в январе 2020 года, когда пришли первые известия о пандемии из Китая, никто не предполагал, что мы все окажемся в самоизоляции. Все ждали вестей, что мы все отделаемся легким испугом. Но уже в феврале мы все забеспокоились. Так совпало, что согласно плана Ассамблеи Ах Мир, мы начала серию публикаций о современных художниках декоративно прикладного искусства. Мы начали искать известных лидеров в современном искусстве. Это было начало февраля. Самые тяжелые и тревожные вести о пандемии COVID 19. А 12 февраля я посмотрел большое интервью Виктории Печенкиной с Ильгизом Фазулзяновым. Вы можете посмотреть это интервью в записи. Ассамблея Ах мир тоже начала прямые эфиры. Начали мы с Крыма. Павел Ермоленко из Крымского центра ремесел открыл наш прямой эфир по средам. Нашим мастерам и художникам Ассамблеи это очень понравилось. Затем в эфире был художник Поверин Александр, Сергей Коломийцев, Мария Круглова и другие.

  

Неожиданно для Ассамблеи Дина Насырова согласилась и провела также прямой эфир с мастерами чата Ассамблеи. Она рассказала о ювелирной выставке J-1 в Крокус Экспо в сентябре этого года. Об галерее Ильгиза на третьей улице Ямского Поля, дом 9. Об образовательных проектах бренда ILGIZ_F в городе Воскресенск. Это отдельный большой разговор, если будет сегодня время у Ильгиза. Через Дину Насырову я и познакомился лично с Ильгизом. И наконец, ко всеобщей радости, и моей, Ильгиз согласился на прямой эфир. Я предварительно провел опрос среди молодежи и студентов ювелирных курсов Русской Академии Ремесел. И был удивлен. Из десяти опрошенных пять ответили, что не знают кто такой Ильгиз.

  

Поэтому цель нашего эфира – рассказать широкой аудитории, мастерам других областей прикладного искусства, тем кто еще не знает о творчестве художника Ильгиза Фазулзянова всю широту и глубину его творчества. Задавайте свои вопросы в чате. Я вижу к нам присоединилась Ольга Бровчук из Швейцарии, а также присоединились некоторые наши преподаватели ювелиры.

Я здесь суммировал некоторые вопросы из чата Ватсап, Телеграмм, Твиттер, Блоггер и других сетей. Но сейчас задают вопросы зрители эфира и слушатели в ленте. Заранее прошу прощения у тех, чьи вопросы мы не зачитаем, по причине ограниченного времени эфира. У нас эфир 59 минут. Запись эфира вы все сможете увидеть на следующий день после форматирования и обработки.

  

Итак, первый вопрос. Пауза, карантин. Многие русские поэты и музыканты использовали его для золотых россыпей своего творчества. Все вы помните Болдинскую осень, все вы помните Грибоедова, который написал в карантине свои знаменитые произведения. Как вы его использовали?

Ильгиз Фазулзянов. Я вообще перевез один свой ювелирный стол в загородный дом, организовал себе мастерскую там, хотя никогда это не планировал. Я хочу сказать, что в тишине и с видом на природу работать великолепно, но не хватает драйва, конечно. С одной стороны, но ты начинаешь полностью погружаться в свои мысли и в творческие идеи. При этом очень много проектов отбросились, и создались новые проекты, над которыми сейчас идет работа. Кто следит в Инстаграмм за моим творчеством, я выкладываю те проекты, которые я начал, находясь в зоне карантина. Надеюсь, скоро эти работы все увидят. Поэтому, я думаю в этот период всем пришлось пересмотреть все свои планы. И особенно все свои творческие планы. На 12 минуте эфире произошел технический сбой эфира, но Ильгиз продолжил. Прозвучал вопрос по поводу эмалей и чем полируем. На самом деле я пользуюсь горячим обжигом в муфельной печи. Когда мы окончательно шлифуем и полируем и окончательно обжигаем в печке. Есть еще химическое травление. Но редко. Когда мы не можем уже окончательно сделать отжиг в печи, уже конечно полируем вручную алмазными пастами, шлифовальным и полировальным инструментом. Но это очень редко бывает.

  

Николай Матвиенко. Книга жизни? Вы пишете книгу жизни? Ваши рисунки, эскизы, акварель, афоризмы достаточно ли их для вашей книги жизни?

Ильгиз Фазулзянов. Где-то когда-то я прочитал, что о своей жизни надо писать после пятидесяти лет, а мне уже исполнилось пятьдесят лет и с небольшим хвостиком. И я понимаю, что я еще не готов писать книгу жизни, потому что реально жизнь полна новыми жизненными ситуациями. Как хорошими, так и плохими. Поэтому я все складываю в свой багаж. А по поводу рисунков, эскизов, афоризмов. Это огромные стопки моих блокнотов, которые являются моим активом. И этот актив, конечно пойдет в дело. Начнется когда то такая биографическая летопись моего творчества. Пока это все складируется.

  

Николай Матвиенко. Кто имеет доступ к вашему архиву?

Ильгиз Фазулзянов. Я думаю, кроме меня доступа к нему ни у кого нет.

Николай Матвиенко. Приоткройте кому ни будь завесу тайны.

  

Ильгиз Фазулзянов. Здесь нет тайн, это хранится лично при мне, это все складывается и в этом надо разбираться, потому что даже маленький завиточек имеет эмоциональный информативный смысл. Потому что по каждому крючку я понимаю, почему я его сделал и что это означает.

Николай Матвиенко. В связи с этим следующий вопрос. Живописец Ильгиз в батике, в витражах, в палитре красок. Каким прибором рассмотреть тонкие микронные мазки кисти в деталях перьев птиц, коре веточки, снежинках? Прилагается ли лупа к вашему изделию?

    

Ильгиз Фазулзянов. Я думаю почему бы и нет. Вы очень хороший совет даете Николай Николаевич. Я думаю, что надо выпустить в свет с нашей фирменной лупой, чтобы внимательно рассмотреть ту жуть, которую я делаю. У меня все-таки есть академическое образование и я запланировал. Мне уже подарили этюдник. И как раз на карантине я понял. Что мне не хватает кроме штихеля и бор машинки, мне не хватает широкого флейца, чтобы писать картины. У меня был прекрасный педагог, он был ученик Николая Фешина. И он поставил мне руку под своего учителя. Поэтому мне хочется взять кисть и сделать живопись большую и потом опять перенести эту живопись в миниатюру.

Николай Матвиенко. Дело в том, что ваши мазки они микронные.

  

Ильгиз Фазулзянов. Изначально я задумываю, какой цвет они должны получить. Так оно есть. Сочетание какого-то количества эмали получается определенный цвет, это реальный мазок. Мы берем те же краски палитры из маленьких емкостей. Которые мы накладываем на изделие.

Николай Матвиенко. То есть через некоторое время ваши почитатели. Ваши поклонники, клиенты будут покупать ваши изделия и к ним будет прилагаться лупа с вашим брендом ILGIZ_F.

   

Ильгиз Фазулзянов. Тут вот пишут в чате по поводу этюдов на пленэр. А почему бы и нет. Можно собрать какое-то количество ребят и поехать вместе на пленэр на один день с утра до вечера и сделать этюд. Почему бы и нет. Вот вопрос был о вдохновении. Почему не поехать в какое-то место и вместе вдохновиться увиденным местом и каждый создаст свое ювелирное изделие. Все возможно.

Николай Матвиенко. Я прошу профессионалов ювелиров задавать вопросы в чате о технологиях эмалей клуазоне, шамплеве. Еще один вопрос. Вы математик, вы поэт, музыкальный человек. А где математика в ваших изделиях?

  

Ильгиз Фазулзянов. Так ведь математика везде. Это расчет, полный стопроцентный математический расчет площади поверхности, толщины слоя эмали. Когда ты начинаешь задумывать какой-то проект, делаешь воск, ты реально математически рассчитываешь какой толщины и какой слой тебе надо наложить. Это уже математика. Математика, это когда ты готовишь сам материал. Эмали, когда ты размалываешь кварц определенной фракции. Добавляешь нужное количество воды. Это тоже математика. Я не говорю, что нужно именно 28 крупинок класть в определенное место. Это уже будет высшая математика. Все что делается можно математически расписать. С математикой я с детства дружу и мне очень нравится математика.

Николай Матвиенко. Тогда расскажите о тех изобретениях, патентах, открытиях, ноу-хау, которые вы используете и которые присутствуют в изделиях бренда ILGIZ_F.

  

Ильгиз Фазулзянов. На самом деле у меня нет патентов. Я не вижу в этом необходимости. У меня есть много знакомых, у которых есть определенные патенты. Но пока я не вижу в этом необходимости. Это лично мое мнение. Хотя кто ни будь скажет, что это все наоборот. Потому что дух или энергию этого художника никто никогда своровать не сможет. Линию никто не сможет. Любое повторение, которое попытаются сделать это повторение, или попытаются это сделать. Это все равно будет не мой продукт, не те изделия, не те линии, не те краски. Поэтому доказывать работы, которые не соответствуют моим, я не вижу смысла. Потому что больше времени нужно потратить, чтоб обслуживать какие-то деньги, чтоб доказывать, что появились какие-то предметы, которые никак не соответствуют твоим. Поэтому я не вижу смысла патентов.

  

Николай Матвиенко. Олег Листов преподаватель ювелир Русской Академии Ремесел задал вопрос. Как вы рассчитываете пропорции изделия?

Ильгиз Фазулзянов. Понимаете, за много лет работы и большим количеством изделий это уже внутри меня сидит. Я вижу десятки миллиметров отклонения от тех линий которые мне необходимы. Если делается какая-то форма, то внутри себя я уже вижу, что мне чего-то не хватает. Какого-то изгиба. Какого-то объема. Есть же золотое сечение. И уже были попытки некоторые изделия сравнить с сеткой, и они реально близки были к золотому сечению. Поэтому золотое сечение живет не только в математике, но и у всех людей, у которых есть определенный взгляд на прекрасное.

  

Николай Матвиенко. Спасибо Ильгиз. Задавайте свои вопросы. Много вопросов про над глазурную эмаль. Здесь вопросы из предыдущих чатов. Зачем художнику Ильгизу минералы морганит, кунцит, сфен? Есть же кварц. Зачем муассанит и наноситал?

Ильгиз Фазулзянов. Дело в том, что я не совсем опираюсь только на камни первой группы. Для меня важно в первую очередь идея, и тот цвет который мне необходим. И если есть определенный замысел, то он должен соответствовать морганиту, и сфену, и то же самое наноситал, который может иметь потрясающую цветовую гамму. И если ты понимаешь, что именно этот материал тебе годится для конкретной этой работы, по цветовой гамме, по каким-то другим критериям, скажем тот же размер. Например, мне нужно тридцать миллиметров в диаметре, или 40 мм в диаметре. Натуральный камень чистый такой я не найду. Но в моей работе это просто необходимо, поэтому я использую наноситал. Я посмотрел работы Лалика, известных мастеров Фаберже, они также использовали стекло. Обычное стекло в своих работах и ничего плохого в этом нет. Многие на сегодняшний день и в истории также использовали в своих работах пластмассу, пластик. Поэтому ничего в этом плохого нет. Главное, чтоб идея сохранилась. И чтоб под эту идею были подобраны все материалы.

  

Николай Матвиенко. Существует ли среди искусствоведов конструктивный разбор вашего стиля, техники, философии? Наших российских искусствоведов.

Ильгиз Фазулзянов. На самом деле искусствоведов в ювелирном направлении не так много. И так получается, что особой критики в свой адрес я не видел. Наверно кто-то об этом пишет, кто-то об этом говорит. Дело в том, что я лично не живу, чтоб обращать внимание на критику и все остальное. Для меня важно делать ту работу, которую я хочу делать. Есть у меня свои проекты, свои идеи, свои замыслы, которые я делаю. Я стараюсь не обращать внимание на это.

   

Николай Матвиенко. Почему в мире ювелирного искусства возникает поколенческое не восприятие стиля Ильгиза Фазулзянова?

Ильгиз Фазулзянов. Мне сложно сказать на самом деле и ответить на этот вопрос. Дело в том, что если взять любой вид искусства, то это кому-то нравится, а кому-то нет. У каждого стоит своя задача. Я не работаю на то, чтоб  кому-то понравиться. Это в первую очередь. Я работаю для того, чтобы сохранить те мысли, те эмоции, которые живут во мне и рождаются. И тогда, на самом деле, художник сохраняет себя. Потому что я уверен. Все что я делал почти тридцать лет своего творчества, наверно это подготовка к какой-то основной большой работе. Поэтому, если слушать других, слушать критику, слушать недовольства, то можно уйти не в ту сторону, пойти не по той дороге. Не к тем работам, к которым ты реально шел все эти годы.

  

Николай Матвиенко. Предложение в чате прозвучало собраться всем коллегам ювелирам художникам. Поскольку я еще являюсь сварщиком аргонщиком, мне интересно задать вопрос по технологии металлов. Вы используете очень тонкие микронные нити металлические. Плюс-минус 5 градусов от 900 градусов, это много, или мало? Когда нужно спаять тонкую проволоку 5 микрон и 0.5 микрон. Как поймать эту температуру?

Ильгиз Фазулзянов. Понимаете, все можно расписать, как вначале говорили математическим способом. Есть же технологии всевозможные. Так как меня смотрит огромное количество мастеров, то они подтвердят, что до тех пор, пока ты сам не будешь чувствовать, сложно будет сказать какая температура и в чем разница. Понимаете. Везде есть определенное внутреннее состояние и внутренний подход каждого мастера. Все делают по-разному, и у всех получается. Здесь нет четкого технологического предписания. Это равноценно. Взять несколько людей, дать по куриному яйцу и пожарить на одной и той же сковородке яичницу. У всех она получится разная. Но результат будет один. Получится яичница. Но по вкусу будет разная, вид будет разный. Поэтому сказать, как это рассчитать – это невозможно. Это только нужно пробовать. Чувствовать пламя надо, чувствовать флюс, припой. Для толстой проволоки один припой, для тонкой другой припой. И у каждого все по-разному.

Николай Матвиенко. Это же относится к эмалям? К примеру. У вас в одном изделии три группы эмали. Высокотемпературной, средне и низко температурной эмали в одном изделии. Бывает такое что в одном изделии нужно применить шамплеве, клуазоне и витражную эмаль?

Ильгиз Фазулзянов. В эмалях это немножко по-другому. Другое дело, что каждый день, когда ты выставляешь муфельную печь, понятно, что температура не может совпадать со вчерашней температурой. Поэтому есть вещи, которые ты делаешь, например, гарнитур. Ты должен именно в этот день делать именно этот гарнитур. Пока печь имеет ту температуру, которая налажена именно сегодня. Вот эти небольшие разницы температур могут по-разному повлиять на цвет и как эмаль будет ложится. Это очень важный момент. И плюс внутренне чутье эмальера, который смотрит в это маленькое отверстие, когда эмаль приобретает необходимое свечение специфичное. И в этот момент ты должен его вынуть. Как только ты его вынул, опять же есть один момент. То ли это остывает на холодной поверхности, при комнатной температуре, или на горячей поверхности. От этого очень много зависит. Поэтому опытным путем, лабораторным путем мы приходим к таким результатам. По поводу брака, я хочу сказать, что опыт настолько большой, что брака у нас особо не бывает. Но бывает, что мы не попадаем в тот цвет, который нам необходим. Вот когда мы вытравливаем эмаль, сделать попытку вторую, третью, если не получается.

  

Николай Матвиенко. Связующие элементы в прозрачной, витражной эмали, насколько они могут быть большими - сантиметр, два, или миниатюрными в миллиметр?

Ильгиз Фазулзянов. Отверстие? Это зависит от рисунка, от каркаса, зависит этот размер. Потому что, если сравнить с геометрическими фигурами круг, квадрат это одно. А если это прямоугольник или вытянутая фигура, то это совершенно другое. Здесь только на чутье работать нужно. Опять какие эмали? Если это прозрачная белая, это одно, если цветная это другое. Зеленый цвет и голубой. Они по-разному себя ведут. Поэтому, изначально, когда ты закладываешь с каким цветом ты будешь работать, ты должен математически рассчитывать, чтобы задать правильное окно.

Николай Матвиенко. Олег Листов задает вопрос о максимальных размерах ваших изделий. И еще. Откуда эмали? Производители эмали, окислов, марка, калибр, цвет, вкус кварца. Кому из поставщиков нельзя доверять?

Ильгиз Фазулзянов. На сегодняшний день у нас два поставщика. Это Сапфир и "неразборчиво". Другой вопрос, когда мы пользуемся новыми поставками, мы просто берем, смотрим, если эта эмаль нам подходит, мы конкретно покупаем эту эмаль в том количестве, который нам необходим. Но всегда берем пробный материал. Например, берется номер какой-то, 3200, предположим. Эта партия великолепная, прекрасная. Следующую партию берешь, берешь побольше, а она никуда в работу не годится. Это брак получается. Поэтому, если получается, мы берем сразу много с запасом.

Николай Матвиенко. Ильгиз. Почему гильошировка, трансформер, титан, гальваника это не Ильгиз? Что еще не ваше Ильгиз, в огромном арсенале ювелирного искусства? И почему это не ваше?

Ильгиз Фазулзянов. Нет. Это неправда. На самом деле гильошировка это наша тема, но только делаем мы ее вручную. Мы не делаем машиной гилоьшировку. А с титаном, на самом деле, я пока не подступился к этому направлению. Этим надо отдельно заниматься. Я думаю с кем-то нужно делать коллаборацию по этой теме. У меня были попытки, но пока они не увенчались успехом. У меня много коллабораций на самом деле. А вот мастер с титаном, пока еще не определился тот человек, с которым можно сделать совместную работу. Пока мы для себя не определили. Потом. Я очень быстро работаю, мне не очень комфортно, потому что все делают очень долго. Это большой минус.

Николай Матвиенко. Это большая проблема. Когда я был молодой и красивый, и занимался печами, помню, как меня мои смежники исполнителя сильно подставляли. Так какие свойства командного духа вам импонируют? В плане коллаборации. И в плане команды.

Ильгиз Фазулзянов. Ну, чтобы вместе работать, он должен постоянно гореть, быть активным. Активно работать, реально жить этим. К моему счастью у меня есть такие люди и мы очень много работаем с ними. Они помогают мне в моих проектах. И я им помогаю, чтоб у них постоянно была интересная работа. Сейчас время такое, сейчас в одиночку очень сложно продвигаться. Нужно объединяться и делать одни проекты. Потому что надо пользоваться сильными сторонами каждого человека, каждого мастера. У кого, то есть хорошие руки, но нет других инструментов. Нет средств рекламы, нет клиентской базы и так далее. Ну, например, мы проводим в своей галерее выставки 17 или 18 ювелиров, которые участвуют в этом проекте и эти работы мы продаем своим клиентам.

Николай Матвиенко. Перед этим в чате прозвучал вопрос, чтоб вы рассказали о Воскресенском проекте. Но учитывая, что у нас осталось 20 минут до конца эфира, пару слов скажите и мы перейдем дальше.

Ильгиз Фазулзянов. Воскресенск — это проект масштабный. Это центр повышения квалификации мастеров разных уровней и областей искусства. Но с пандемией все сдвигается, меняются всякие законы, так как это бюджетная организация. И там все очень долго делается. Все это двигается, но очень медленно. Сейчас утверждается проект по реконструкции здания, когда он будет закончен пока неизвестно.
Николай Матвиенко. Ильгиз. Если у кого, то есть к вам персональный вопрос. Про конкурс J-1. Про фондон Татьяна Дымченко спрашивает. Есть сайт http://ilgiz.com/ есть Инстаграмм https://www.instagram.com/ilgiz_f/ https://www.facebook.com/ilgizf1992/ Я правильно понимаю. Там можно персонально вам задать вопросы?

Ильгиз Фазулзянов. Да. Да. Конечно. В галерее там могут ответить сотрудники, которые там работают. Вы можете прийти посмотреть мои работы. Там цена билета небольшая. Это чтобы сделать хороший фуршет, пригласить клиентов, СМИ. Потому что все платные услуги, бремя которое нам приходится нести на себе.

Николай Матвиенко. Я прочитал очень много информации о вас. Дина Насырова много мне рассказывала о вас. В интернете для тех, кто не знает, можно найти много информации о вас. Там есть информация. Ильгиз Фазулзянов очень активный гражданин. Он не занимается политикой, он занимается искусством.

Ильгиз Фазулзянов. Искусство тоже в политике на самом деле.

Николай Матвиенко. Но душа у него болит. За национальные меньшинства. За молодых студентов. Вот этот гражданин Ильгиз и художник. Что один Ильгиз второму говорит? И как вы с ним уживаетесь? Ой. Молодежь пропадает. Национальное наше искусство затерянное. Ой. Что делать? Или первый Ильгиз пойдет на баррикады, а второй Ильгиз будет ваять?

Ильгиз Фазулзянов. Все, кто меня знает, кто со мной работает. Они знают, что я не очень усидчивый человек. Я могу сидеть за верстаком 10-15 минут. 10-15 минут воевать. 10-15 минут учить. Потом опять ваять. И так вот целый день. Такой хороший коктейль получается. Я научился с этим справляться, поэтому во мне живет очень много всего. Как-то так.

Николай Матвиенко. Тут задают вопросы про выставку J-1. Пару слова скажите про выставку и про конкурсы в этой выставке.

Ильгиз Фазулзянов. На самом деле я эту выставку J-1 только консультирую. Спасибо, что организаторы прислушиваются к каким-то моим замечаниям. Особенно по отношению к малым и частным ювелирам и малым компаниям. Это самая первая выставка такого рода. И я думаю, что период выбран не самый легкий. Потому что даже без пандемии ювелирные выставки испытывают тяжелую ситуацию. Это и повышение драг металлов, и всевозможные законопроекты. Но без этой выставки никак нельзя, потому что те выставки, которые уже существуют они уже отживают и нужен какой-то новый формат. Если мы этот новый формат не создадим у себя на территории России, то я думаю, что отрасль и молодые художники, они разочаруются. И мы через 10-15 лет не увидим новых мастеров нашей отрасли. Потому что их кто-то должен поддерживать. Потому что я хочу сказать по опыту, что, имея хороших клиентов это еще не самореализация. Давайте закончим по J-1. Организаторы этой выставки они выделили дополнительное выставочное пространство для авторов ювелиров, где они для каждого ювелира предоставляют стенд, чтоб они могли демонстрировать свои работы со своими координатами. Чтобы люди которых они зацепили, чтобы они могли взаимодействовать с этими мастерами. Потом. Меня пригласили стать членом жюри. Мы пригласили в эту группу жюри других специалистов из-за рубежа. Потому что непонятно как они могут работать в режиме онлайн. Мы хотим пригласить сотрудника из Лондона. И ведущего историка ювелирного дела Розенталь, который долгое время работал в компании….

Николай Матвиенко. По поводу онлайн. Ильгиз. Вчера в первый раз была защита выпускной квалификационной работы дипломной работы в Строгановской Академии ювелиров. Это было в первый раз. И было очень здорово. Елена Веселая там была в комиссии и Влад Глынин и Мария Геннадиевна Круглова. Я думаю, что ваша идея она очень своевременная. Участвовать в онлайне. Эксперты из других стран. Я думаю, что это будет очень высокий уровень работ.

  

Ильгиз Фазулзянов. Что такое конкурс на J-1? У нас в каждой номинации только один победитель. Из большого количества мастеров мы будем выделять только одного, который достоин этого звания. А для этого необходимо посмотреть работы вживую. В онлайн, к сожалению, нельзя потрогать. Поэтому есть определенные сложности. Если они согласятся в онлайн работать, нам придет словесно им еще очень много объяснять.

Николай Матвиенко. Каждый год на Рождество мы слышим послание к миру и Церкви от Папы. Великие художники оставляют потомкам свой код Да Винчи. Антонио Гауди не дает потомкам и художникам спать. Они продолжают строить то, что он им завещал в самом расцвете сил. Какой код Да Винчи, или код Ильгиза вы оставите через пол века?

Ильгиз Фазулзянов. Есть работы, которые для многих секрет, как это сделано. Это разве не коды? Есть работы, в которых заложена информация. Каждая моя работа связана с некоей историей, некоторые мысли, которые закладывались. Я думаю, что летописцы будут раскрывать в каждой работе, почему эта работа была создана. Мы знаем в среде изобразительного искусства, где художник. Если есть история ее создания, то эта работа стоит совершенно других денег. Это капитализация. В каждой работе ты взвешиваешь вес металла и караты камней, но если к нему еще прикладывается история создания, то это еще дополнительный бонус к каждой работе. Это я говорю тем художникам ювелирам, которые должны еще и описать, почему они создали эту работу.

Николай Матвиенко. В связи с этим следующий вопрос, который вытекает из вашего ответа. Скажите для ваших покупателей. А какая капитализация ваших изделий? Срок окупаемости. Через сколько лет — это будет стоить в два раза дороже?

Ильгиз Фазулзянов. Капитализацию создают сами клиенты и держатели моих работ. Я многое сделал для того, чтобы капитал рос. Стоимость этих работ увеличивается. В течение года есть увеличение. Но существенно увеличивается капитализации, если сами клиенты займутся этим делом. И это везде так. Возьмите меценатов Морозова, Третьякова, того же Гульбенкяна. Они создавали коллекции. Они занимались популяризацией какого-то мастера и тем самым они создавали капитализацию. Популярность какого-то художника создается только так. Сидеть у себя в мастерской и просто работать? О какой капитализации может идти речь? Я знаю несколько мастеров, которые сидят дома, и у них есть там несколько клиентов. Но его работы и повышение стоимости его работ никогда не будет.

Николай Матвиенко. Когда и где вы представите свои новые работы? J-1? Галерея? Метрополитен в Нью Йорке? Париж? Женева? Какие сюрпризы вы готовите своим поклонникам?

Ильгиз Фазулзянов. На самом деле все меняется в нашей среде. Видите, нам границы закрыли. Сейчас подтвердили – осенняя выставка в Гонконге. Надо возродить те проекты, которые были отложены и опять взяться за них. Проектов много, мне сложно сейчас говорить, потому что их много. Но мои новые проекты они освещаются в СМИ и в социальных сетях. Их просто надо отслеживать.

Николай Матвиенко. Спасибо Ильгиз. Что бы вы хотели пожелать тем молодым ювелирам, которые стали на эту скользкую стезю неопределенности и не востребованности их таланта?

Ильгиз Фазулзянов. Что касается таланта. Нужно сначала набраться опыта, чтоб понять, что у тебя талант. Десять лет ты должен приобретать мастерство. Потом ты поймешь, что ты оригинален, талантлив. Нельзя себя считать талантливым после окончания учебного заведения. В любом случае ты должен набраться опыта. Найти свой стиль, свою технику, в чем ты хочешь развиваться. Потом необходимо набирать тот стартовый капитал, который необходим для того чтобы начать свое конкретное дело.

Николай Матвиенко. Какой из дней мы можем с вами еще провести прямой эфир?

Ильгиз Фазулзянов. Лучше брать рабочие дни, так как в какой-то из выходных дней я могу оказаться за городом.

Продолжение следует. Полная версия здесь. https://www.instagram.com/tv/CCYcVDAFXw6/?utm_source=ig_web_copy_link